Мифы о Петербурге

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Нейтральность статьи поставлена под сомнение. На странице обсуждения могут быть подробности.

Мифы о Петербурге — длительное время существующие в общественном сознании (в России и за рубежом) и периодически появляющиеся на страницах печатных изданий сведения из истории и современности Санкт-Петербурга, не соответствующие действительности. Некоторые из них:

Содержание 1 Финны — исконные жители 2 Петербург построен среди топей, в нежилой местности и практически на ровном месте 3 Петербург построен на костях 4 Огромные потери на Дороге жизни 5 Финны остановились на старой границе 6 Сталин специально затягивал блокаду 7 Примечания

[править] Финны — исконные жители

Существует расхожее мнение (старательно поддерживаемое официальной финской историографией) о том, что якобы финны-ингерманландцы являются исконными жителями приневских земель (см. ^{[1] [2] [3]} и т. д.). С целью закрепить этот миф различные финские издания и ангажированные ими российские исследователи систематически публикуют например сведения о переименованных топонимах в Петербурге и его окрестностях, приводя в качестве якобы «исконных» финские их формы, зачастую вообще в действительности не существовавшие (см. например «исторические» финские карты в сравнении с топонимами, отраженными в русских источниках XIV—XVII веков). На самом деле финны в массовых количествах появились в дельте Невы только вместе со шведами и после заключения в 1617 году Столбовского мира, по которому эти земли отошли Швеции. Финские колонизаторы устроили фактически геноцид ^{[4] [5]}, в результате которого местное население либо бежало в Россию ^[6], либо просто исчезло. Однако по данным новгородских окладных книг ^[7], до шведского вторжения население здесь было смешанным ^[8] — карелы, ижоры и русские, доля финнов была минимальна^[9].

[править] Петербург построен среди топей, в нежилой местности и практически на ровном месте

С подачи А. С. Пушкина многие до настоящего времени верят, что Петербург вознесся «из тьмы лесов, из топи блат». На самом деле в границах современного Санкт-Петербурга помимо такого крупного населенного пункта, как город Ниен, существовало не менее трех десятков деревень (см. например известную карту^[10] Адриана Шхонебека), существовавшая инфраструктура которых активно использовалась при строительстве новой столицы.

К примеру, казармы Семёновского полка расположились на таком удалении от тогдашнего центра города только потому, что их «пристроили» к уже существовавшей деревне, население которой на первых порах обслуживало полк и обеспечивало постой офицеров.

[править] Петербург построен на костях

Существует распространённая легенда о том, что якобы при строительстве города широко использовался труд крепостных, и что большое количество подневольных строителей города погибло ^[11]. В большинстве своем эти выводы базировались на свидетельствах иностранцев, мало владевших реальной ситуацией и вероятно не питавших ^[12] особых симпатий к России и её царю-реформатору. Однако сторонники этой версии упускают из вида одно обстоятельство — столь массовая гибель людей — от 30 000 по скромным оценкам до 300 000 по нескромным — не могла пройти бесследно. В 1950-х годах археолог А. Д. Грач провёл систематические раскопки с целью обнаружить места массового захоронения «жертв царизма», однако вместо братских могил он обнаружил огромные выгребные ямы, в которые закапывались пищевые отходы — кости многочисенной скотины, которая пошла на пропитание строителей новой столицы^[13]. Выяснилось, что город строился отнюдь не крепостными, а вольнонаёмными в большинстве своём работниками, и работы велись преимущественно «вахтовым методом» — от трёх до пяти месяцев в году, после чего артели уходили зимовать дома. По всей видимости, в реальности самой массовой была гибель строителей на строительстве не самого Петербурга, а Ораниенбаума, где за один из сезонов действительно погибло несколько сот человек, но их гибель была вызвана распространившейся эпидемией и ещё, вероятно, тем, что строительство там велось А. Д. Меншиковым, так сказать, частным порядком и без надлежащего государственного контроля ^[14]. Разумеется, отдельные владельцы домов использовали при постройке труд своих крепостных, равно как и государство привлекало к отдельным видам работ каторжников и служилый люд, но масштабы явления в целом сильно преувеличены ^[15].

[править] Огромные потери на Дороге жизни

Утверждения западных авторов (см. например английскую Википедию) и отечественных публицистов^{[16] [17]} о том, что якобы по дороге в город успешно проходил один грузовик из трёх (три из четырех, один из десяти и т. д.), не соответствуют действительности ^[18]. Ежедневно по дороге успешно достигало города в среднем 280 грузовиков, и если следовать этой логике, то при ежедневных потерях в 560 грузовиков только за первую блокадную зиму потери должны были составить 88 740 машин, что существенно больше, чем, например, количество грузовиков, поставленных в СССР за это же время по ленд-лизу.

Данное обстоятельство совершенно не умаляет подвига тех, кто в нечеловеческих условиях на протяжении всей блокады обеспечивал бесперебойную работу «Дороги жизни», и надо помнить, что регулировщиками на дороге, которых каждые сутки заступало более трехсот человек, были в большинстве своем девушки-ленинградки.

[править] Финны остановились на старой границе

Этот миф был введен в оборот вероятнее всего маршалом Маннергеймом ^[19] с целью хоть как-то обелить свою весьма неприглядную роль в обеспечении совместно с немецкими войсками блокады Ленинграда, жертвами которой стали сотни тысяч мирных жителей. Маршал Маннергейм в своих мемуарах утверждал, что в финском правительстве не было единства по поводу пересечения старой советско-финской границы, чему в особенности противились социал-демократы. При этом пересечению этой же границы в Восточной Карелии ни Маннергейм, ни президент Рюти не почему-то не противились — финские войска остановились только на рубеже Свири. Маннергейм изложил версию, что поскольку безопасность Ленинграда была основным мотивом СССР для начала советско-финской войны 1939−1940 г., то пересекать старую границу означало косвенно признать справедливость этих опасений. Якобы Маннергейм отказался уступить немецкому давлению и отдал приказ войскам перейти к обороне вдоль линии старой советско-финской границы на Карельском перешейке. Однако в действительности финские войска не остановились сами — их остановили отнюдь не некие политические или идейные соображения, а укрепления 22-го УР «Линии Сталина» (Карельский укрепрайон, КаУР) на старой границе^[20], прикрываемого к тому же огнем артиллерии флота, железнодорожных транспортеров и стационарных установок особо крупных калибров (вплоть до 406 мм). Например в районе Сестрорецкого узла обороны 22-го УР по наступающим финнам вели огонь даже старые крепостные орудия кронштадтских фортов, безнадежно устаревшие, но за счет немалого калибра при удачном попадании выкашивавшие целые роты атакующих. Косвенно подтверждает этот факт и документально зафиксированнные случаи отказа в финских частях выполнять приказ на переход «старой» границы, что однозначно свидетельствует о существовании такового приказа ^[21]. Очевидно, что Маннергейм всё-таки слукавил в своих мемуарах, а в действительности финское командование удостоверилось в неспособности своей армии взять штурмом укрепления КаУР и предпочло перейти к глухой позиционной обороне, предоставив своим союзникам-немцам нести основные потери при штурме города. В этой связи заслуживает внимания тот факт, что после замыкания кольца блокады в сентябре 1941 года Финляндия устами того же Маннергейма официально заявила о том, что не заинтересована в продолжении существования такого населенного пункта, как Ленинград^[22].

[править] Сталин специально затягивал блокаду

По мнению некоторых публицистов ^[23], Сталин якобы не спешил прорвать блокаду города и препятствовал эвакуации населения с целью уничтожения ленинградской интеллигенции немецкими фашистами (см. по этому вопросу также английскую Википедию). Однако исходя из общедоступных данных ^[24] на протяжении всей блокады предпринимались все возможные меры по эвакуации населения, причем в первую очередь эвакуировались те, кто не мог приносить реальной пользы для обороны города — дети, специалисты невостребованных в фронтовом городе профессий и т. д. При этом зачастую для эвакуации детей использовалась авиация — так же, как для доставки особо необходимых фронту грузов. Представители технической и творческой интеллигенции не эвакуировались в первую очередь исходя из тех соображений, что они могут быть полезны по своей прямой специализации в осаждённом городе, однако при этом паёк им устанавливался меньше, чем рабочим, занимавшимся тяжёлым физическим трудом.

[править] Примечания