Оливера

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Оливера (1374 - 1443) - младшая дочь сербского короля Лазаря, жена сулатана Баязида I. В разных источниках упоминается также под именами Милица, Деспина и Мильева.

Согласно сербским источникам, Оливера славилась своей красотой. Поэтому после победы на Косовом поле султан Баязид потребовал Оливеру в наложницы. Ради заключения мира она была отправлена в гарем султана при условии, что она никогда не переменит христианской веры. Оливера как пленница должна была стоять нагой на пиру победителя, до тех пор султан не надел на неё паранджу. Однако султан любил Оливеру и вскоре она стала его любимой женой. По разным версиям, она имела от султана двух или трёх детей.

В дальнейшем судьба Оливеры была трагична. После поражения турок при Ангоре в 1402 г. она вместе с султаном Баязидом попала в плен к Тимуру, где была подвергнута новым униженям. На этот раз она нагой прислуживала на пиру Тимуру, в товремя как её муж находился в клетке.

После смерти Баяздида I Оливера доживала свой век вдали от государственных дел.

С политической точки зрения брак Оливеры и Баязида временно обезопасил Себию от турецких нашествий. Однако он привел к потере её государственной независимости.

[править] В литературе

Современный украинский писать Павло Загребельный описывает судьбу Оливеры так:

И снова надо было задобрить хитрого победителя, и снова молодым телом славянки. Еще не остыло тело князя Лазаря, а уже приведена была к Баязиду его пятнадцатилетняя дочь Оливера, и когда двадцативосьмилетний Баязид увидел её красоту, то вспыхнула в нем такая страсть, что велел поставить девушку в джамии в Аладжахисаре перед кадием и муллой, чтобы те засвидетельствовали его брак с княжеской дочерью. До этого, кроме множества гаремниц, у Баязида было две баш-кадуны - дочь турецкого бея Давлет-хатун и греческая принцесса. Но то были жены не для любви, забыл о них, как только взглянула на него своими большими глазами Оливера, как только увидел её золотые волосы, навек запутался в них своим взглядом и всеми своими помыслами. Велел закрыть ей лицо шелковым чарчафом, чтобы ничьи мужские глаза, кроме его собственных, не глядели на такую красу, хотел отправить Оливеру в гарем, чтобы немного там подросла, но понял, что не может без неё прожить ни одной минуты. Назвали Оливеру <Баш-кадуна Султания>, выполнялись малейшие прихоти Оливеры, братьев её Стефана и Вука султан принимал при дворе, как самых дорогих гостей, впервые на османских приёмах появились греческие вина и сербская ракия. Неизвестно, не завладела ли бы окончательно душой Баязида прекрасная Оливера, если бы внезапно не появился из глубин Азии лютый хан Тамерлан и не разбил войско победоносного султана на поле Чубук близ Анкары, захватив в плен самого султана. В железной клетке возили султана Баязида вслед за войлочными юртами хромого кочевника. Может, видел из своей клетки Баязид, как жгли и грабили орды Тамерлана первую османскую столицу Брусу, как превратили в конюшню наибольшую святыню Брусы Ул-джамию, как захватили его гарем и полонили Оливеру с двумя её маленькими дочерьми. Тамерлан устроил банкет для своих нукеров*, сидел на белом ковре, поджав под себя перебитую, негнущуюся ногу, смотрел, как принесли в железной клетке пленного султана Баязида, велел, чтобы прислуживала ему и его гостям жена султана Оливера, совсем нагая, только в драгоценных украшениях и с прозрачной кисеей на бедрах. Оливера не боялась смерти, но когда ей сказали, что за непослушание будут убиты её дочери, она подчинилась и понесла кровавому Тамерлану золотую чашу с кумысом. Шла, как голая по снегу, руки её дрожали, кумыс расплескивался на белые бедра. Тамерлан, прищурившись, спокойно созерцал вельможную пленницу, его старые нукеры смотрели на Оливеру так же спокойно, зато нукеры помоложе насилу подавляли в себе кипение крови, готовы были вскочить навстречу этой женщине, и если бы не было там их повелителя, неведомо, чем бы все кончилось. Оливера не видела никого и ничего, видела лишь свой стыд, своё падение, свой позор, поэтому даже не удивилась, когда чуть не наткнулась по пути на железную клетку, в которой, вцепившись в прутья побелевшими пальцами, закусив губу, чтобы не взвыть от боли и ярости, стоял её повелитель, её возлюбленный муж султан Баязид. Поцеловать бы её лицо, которое дороже ему всего мира, отереть прах с её ног и приложить к глазам, как целительное лекарство. Но только стон и мука. Ибо эти белые ноги шли не к нему и не для него. Оливера ещё нашла в себе силы, чтобы подойти вплотную к клетке и сквозь прутья сказать Баязиду: - Делаю это, чтобы спасти моих детей, мой несчастный заточенный повелитель! Не сказала <наших детей>, а только <моих>. Хотела нести чашу с кумысом дальше, но потеряла сознание и упала. Этого надругательства Баязид уже не стерпел. Проглотил яд, который скрывал в своём золотом перстне. И как ни добивался Тамерлан, чтобы врачи спасли султана, потому что должен был повезти его в Самарканд как величайшую добычу, против яда оказались бессильными все средства".