Град обреченный (роман)

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

У этого термина существуют и другие значения, см. Град обреченный.

Град обреченный (2006)

Град обрече́нный — роман Аркадия и Бориса Стругацких 1975 года, опубликован в 1988—1989 годах. Правильно произносить не «обречённый», а «обрече́нный», так как авторы позаимствовали название произведения у картины Н. К. Рериха, по их словам, поразившей их «своей мрачной красотой и ощущением безнадежности, от нее исходившей»^[1].

Является одним из наиболее философских произведений авторов. Метания главных героев сочетаются с совершенно бытовыми разговорами.

[править] История создания

Идея «Града» возникла в 1967 г. во время работы над «Сказкой о Тройке», хотя, как отмечает Борис Стругацкий, уже трудно установить каким был первоначальный замысел и он скорее всего был весьма непохож на окончательную версию. Рабочие названия романа — «Новый Апокалипсис» и «Мой брат и я» (что свидетельствует о первоначальной автобиографичности задуманного произведения). Роман был написан в шесть заходов в течение двух с четвертью лет. Официальная дата его завершения — 27 мая 1972 года. Однако публикация текста была осуществлена лишь в 1988—1989 гг., что было связано с его политизированностью.

Как пишет Б. Стругацкий, задачей романа было показать, как «под давлением жизненных обстоятельств кардинально меняется мировоззрение молодого человека, как переходит он с позиций твердокаменного фанатика в состояние человека, словно бы повисшего в безвоздушном идеологическом пространстве, без какой-либо опоры под ногами».

[править] Отзывы других писателей

В романе словами Михаила Амусина, предпринята попытка «построить динамическую модель идеологизированного сознания, типичного для самых широких слоёв нашего общества, проследить его судьбу на фоне меняющейся социальной реальности, исследовать различные фазы его „жизненного цикла“, и в частности, драматического перехода думающих советских людей от позиции фанатичной веры в коммунистические идеалы к условиям идеологического вакуума, характерного для целого поколения».
Сергей Чупринин писал: «Эти чуткие к требованиям дня писатели бьют в одну и ту же точку. Недаром доказывают, что недопустимы, нравственно преступны эксперименты над человеком и обществом, даже если экспериментаторы движимы самыми вроде бы добрыми побуждениями… Недаром, не боясь повториться, убеждают, что добро, породнившееся с насилием, неминуемо перерождается в зло — и тем более опасное, что оно-то по-прежнему считает себя добром…».