Буковинский, Владислав
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
 |
На эту статью не ссылаются другие статьи Википедии.
Пожалуйста, воспользуйтесь подсказкой и установите ссылки в соответствии с принятыми рекомендациями.
|
| Владислав Буковинский | |
 Репрессированный католический священник, кандидат на беатификацию |
|
| Дата рождения: | 22 декабря 1904 |
| Место рождения: | Бердичев (Украина) |
| Дата смерти: | 3 декабря 1974 |
| Место смерти: | Караганда |
Владислав Буковинский — (22 декабря 1904 — †3 декабря 1974) репрессированный католический священник, кандидат на беатификацию .
Счастливое детство и юность
О. Владислав Буковински родился 22 декабря 1904 г. в Бердычове на Киевщине. Был крещен в приходской церкви св. Варвары 26 декабря того же года под именем Владислава-Антония. Его отец Цыприян Юзеф Буковински, родившийся 16 марта 1874 г., получил образование агронома и работал директором сахарных фабрик, принадлежавших Киевскому сообществу. В 1920 г. взял у своего брата Густава в аренду семейное имение Свенчица, а позднее служил управляющим земельных наделов графов Потоцких в Кжешовицах и Писарах, где и проживал вместе с семьей. Умер 15 сентября 1952 г. и был похоронен в Кракове на Раковицком кладбище. Мать о. Владислава Ядвига Щипьо дель Кампо происходила из давно поселившейся в Польше итальянской семьи. Она умерла в 1918 г. в Плоскирове2 на Подолье. Цыприян Буковински женился тогда на сестре умершей супруги Ядвиге Виктории Щипьо дель Кампо. Юный Владислав относился к последней с большим уважением, как к матери, и не доставлял родителям никаких особых проблем. Его сестра Ирена Буковинска-Давидовска умерла в Гдыни в 1930 г., а сводный брат Зигмунт жил со своей женой Кристиной и детьми во Вроцлаве до самой своей смерти в 1982 г.
Владислав Буковински провел первые годы своей жизни в селе Грыбениковка на Украине. В 1912-1913 гг. жил в Опатове под Сандомиром, а затем вплоть до 1920 г. в латычовском и плоскировском районах. В отчем доме ему дали религиозное воспитание, а часто читавшийся розарий стал его любимой молитвой. В доме Буковинских царила атмосфера доброты, доброжелательности и взаимоуважения, что на всю жизнь оставило глубокий след в его сердце. Более чем на 10 лет он был лишен возможности встречаться со своими близкими, но сотни написанных в Польшу писем свидетельствуют о необычайно сильной привязанности к семье и живом интересе к самым мельчайшим подробностям жизни родственников. В отчем доме он научился также патриотизму и вынес из него глубокое чувство чести являться поляком и католиком. Впоследствии это придавало ему мужества даже среди гонений признаваться в том, что он священник, и продолжать, невзирая на обстоятельства, свое священническое служение.
С малых лет Владислав проявлял большие интеллектуальные способности и поэтому учился еще на дому. В 1914 г. он поступил в русскую гимназию в Киеве, затем был переведен в Жмеринец на Подолье, а с 1917 г. ходил в польскую гимназию в Плоскирове. Через два года после смерти матери, в 1920 г., его семья, спасаясь от большевиков, переехала в Польшу и Свенцице под Сандомиром. Тем временем Владислав окончил экстернистские курсы и 24 сентября 1921 г. сдал экзамены на аттестат зрелости в Кракове, а потом начал изучать право в Ягелонском университете. В ходе учебы он написал три семинарские работы по истории средневекового права, за две из которых был награжден советом факультета. Одновременно, в 1923-1925 гг. он учился и окончил с отличием Польскую школу политических наук при юридическом факультете Ягелонского университета.3 Тематика лекций включала в себя, помимо всего прочего, такие вопросы, как общественные отношения в советской России, общественные и политические аспекты ислама, дипломатическая история восточного вопроса и дипломатическое право, что, без сомнения, оказало свое влияние на позднейшее священническое служение о. Владислава на территории СССР.
Годы учебы были наполнены также активной работой в Академическом приграничном кружке, объединявшим студентов, приехавших из восточных приграничных районов Польши. Эта работа, помимо самообразования, включала в себя также далеко идущую помощь малообеспеченной молодежи, в чем молодой Буковински проявлял всю свою страстность и увлечение, занимая пост председателя в течение двух каденций. В этой среде он нашел себе много друзей на всю жизнь. В 1925-1926 гг. он также трудился в редакции периодического издания „Czas”. Однако, разнородность занятий и широкая общественная деятельность не самым выгодным образом повлияли на образовательный процесс и стали причиной переноса сдачи последнего экзамена. Юридический факультет Владислав окончил с опозданием на год 24 июня 1926 г., получив титул магистра с правом на защиту докторской диссертации.
Призвание
Священническое призвание пробудилось в душе Буковинского под влиянием беседы с неким семинаристом, описавшим ему жизнь в семинарии как время огромной радости, что не совпадало с расхожими чрезвычайно мрачными представлениями на этот счет. В 1926 г. Владислав поступил в духовную семинарию и начал изучать богословие в Ягелонском университете. Подготовка к священству включала в себя как приобретение богословских познаний, так и духовное формирование будущего священника. Согласно характеристике о. Юзефа Новака, настоятеля прихода в Рудаве, где уже в качестве клирика-первокурсника молодой Буковински проводил свои каникулы, последний благодаря своей набожности и примерной жизни служил примером не только для прихожан, но и для священников, и уже тогда обещал стать «гордостью Церкви»: он не пропускал ни одной св. Мессы и св. причастия, исповедовался каждые две недели, проводил размышления в храме, а дома читал духовную литературу. Все это помогало ему углубить свою веру: до сих пор он был лишь интеллектуалом, приобретавшим главным образом знания, а теперь пришло время для бурного развития духа.
Священническое рукоположение он получил в краковском кафедральном соборе на Вавеле 28 июня 1931 г. от митрополита Краковского о. Адама Стефана Сапеги. С 1 сентября того же года до 20 июня 1935 г. исполнял душепопечительское и катехизическое служение в гимназии в Рабке. Затем в течение года трудился в качестве викария и катехизатора в средней школе в Сухой Бескидской. Здесь он окормлял больных и бедных и организовал товарищество «Возрождение», куда вошла молодежь, учившаяся в Кракове и проживавшая в Сухой Бескидской. То, что в период учебы в Ягелонском университете выражалось в активном участии в общественной жизни, теперь приобрело форму необычайно самоотверженной и деятельной заботы о человеческих душах, вверенных его попечению. Настоятель о. Юзеф Славински вспоминал, что хотя молодого викария и подводило здоровье, но он на совесть и ревностно исполнял свои священнические обязанности.
18 августа 1936 г. о. Владислав получил годичный отпуск и по собственному желанию уехал к восточным границам. По возвращении он обратился с просьбой к митрополиту Краковскому о. Адаму Стефану Сапеге о продлении отпуска еще на два года, чтобы мочь продолжать работу, начатую в Луцке, а 11 июня 1939 г. попросил об экскардинации из архиепархии Карковской в епархию Луцкую.
Героическое священническое служение в годы Второй мировой войны
С августа 1936 г. о. Владислав Буковински преподавал катехизическое дело и социологию в луцкой духовной семинарии, а в 1938 г. стал секретарем Епархиального института Католической акции и одновременно редактором журнала Католической акции „Spуjnia”, а также директором Высшего института религиозного знания и заместителем редактора издания „Їycie Katolickie”. В сентябре 1939 г. он был назначен настоятелем луцкого кафедрального собора. Это было трудное, военное время. Он катехизировал детей и готовил к принятию таинств, поддерживал морально прихожан, старался помочь беженцам, солдатам и семьям депортированных. Не забывал он и о бедных, раздавая им все свои деньги. Сам он при этом носил поношенную одежду, и хорошо еще, что находились добрые люди, которые время от времени подшивали ему обувь или сутану.
О. Владислав произносил в луцком соборе пламенные, преисполненные мира и христианской любви проповеди, послушать которые стекались толпы людей, в том числе и православных украинцев. Эти проповеди отличались высоким интеллектуальным уровнем и, одновременно, такой простотой, что были понятны всем. Буковински был необыкновенно развит интеллектуально, доброжелателен, спокоен, открыт людям, легко налаживал новые контакты и к тому же отличался большим чувством юмора, что обеспечивало ему всеобщую любовь, помогало вести катехизацию и умножало плоды душепопечительского труда. Для молодежи он организовал тайный курс истории Церкви, лекции в рамках которого проводил лично раз в неделю в ризнице собора.
В январе 1940 г., во время первой советской оккупации Волыни, милиционер остановил на улице о. Буковинского и, вручив ему метлу, велел сметать с дороги снег. Это была провокация, но священник смиренно и спокойно мел улицу, пока милиционер не сказал ему: «Хватит».
В годы войны Буковински посещал больных, престарелых, одиноких и тех, кто потерял своих близких. Он организовал для них материальную помощь и надлежащий уход для тяжелобольных, которых зачастую навещал по ночам, чтобы уделить им таинства. Кроме того, он проводил реколлекции для разных слоев верующих в отдельности или общие, чтобы в это трудное время поддержать людей морально и подкрепить их словом Божьим.
Поляков, доставляемых Советами на железнодорожную станцию Луцка по пути в Сибирь или Казахстан, навещал о. Буковински, неся им слово утешения и поддержки и молясь вместе с ними. Он же хоронил на местном кладбище замерзших детей, которых выбрасывали из транспорта, едущего на восток. По сей день очевидцы подчеркивают его необыкновенную доброту и милосердие перед лицом любой человеческой, и не только материальной, но и внутренней, духовной нужды, а Святой Отец Иоанн Павел II назвал его поведение героизмом свидетеля и пастыря.4
За подобные же действия о. Владислав был арестован НКВД 22 августа 1940 г. и находился в луцкой тюрьме до 26 июня 1941 г. Он чудом избежал смерти во время массового расстрела заключенных перед захватом города немцами. В начале советско-немецкой войны в июне 1941 г. Советы перед отступлением из Луцка перебили большое число польских и украинских арестантов. Раненый Буковински долгое время лежал без сознания под трупами, пока, наконец, в тюрьме не появились немцы, а он не пришел в себя и не выбрался из-под человеческих тел.
Он вернулся домой крайне истощенным и изможденным до неузнаванья, но, тем не менее, продолжал исполнять вверенное ему душепопечительское служение настоятеля в луцком кафедральном соборе и вновь активно помогал беженцам и пленным, спасал еврейских детей, организовывал материальную помощь, особенно в виде скота для голодающих. Он делился с нуждающимися всем, что имел.
Осенью 1942 г. с помощью сестер-бенедиктинок он организовал продовольственную помощь для пленных. От немецких властей о. Буковински добился разрешения на участие заключенных в богослужениях. Пленные, в том числе и неверующие, приходили в собор и с большим интересом слушали слова священника, проповедовавшего слово Божье по-русски. Заключенные молились, как умели – некоторые из них впервые в жизни. Но все возвращались, подкрепленные надеждой. К сожалению, спустя несколько недель немцы аннулировали разрешение на подобную форму душепопечительства.
Стоит отметить, что в период служения в Луцке о. Владислав завязал дружеские отношения с о. Брониславом Джепецким, вицеректором и преподавателем духовной семинарии, и с о. Юзефом Кучиньским, ответственным за Католическую акцию в луцкой епархии. Эта дружба выдержала испытание временем тюрем и лагерей, облегчая им душепопечительское служение в Казахстане, где они стали первыми священниками после Второй мировой войны.
Луцкая и киевская тюрьмы
В ночь с 3 на 4 января 1945 г. о. Владислав Буковински был арестован и вместе с епископом Адольфом Шеленжком и о. Каролем Галензовским заключен в здании НКВД в Луцке. Во время допроса епископа Шеленжка один из сотрудников НКВД пытался силой сорвать с его руки перстень и забрать себе. В ходе борьбы епископ потерял сознание и упал на пол. И лишь по просьбе о. Буковинского и других заключенных священников НКВД отказалось от этой позорной процедуры.
После восемнадцати дней следствия 22 января 1945 г. священников вывезли на грузовике в Ковель, а оттуда по железной дороге доставили в тюрьму НКВД в Киев. Покидая Луцк, о Буковински махал на прощание его жителям рукой. Он предчувствовал, что никогда уже сюда не вернется, и вверял Богу новый этап своего священнического призвания.
В то же время были арестованы другие священники: о. Бронислав Джепецки, о. Станислав Шчипта, о. Адольф Кукурузиньски, францисканец о. Александр Бень и о. Юзеф Кучиньски. Для них это было особенно трудное время, так как на протяжении полутора лет они не могли совершать св. Мессу. Но они все же проводили лекции, конференции и совместную молитву.
Следствие продолжалось до июня 1945 г., и все священники были обвинены в измене советской власти в пользу Ватикана и в душепопечительской деятельности и переведены в тюрьму общего режима в Киев. А в конце июня они были заочно приговорены к десяти годам исправительных лагерей.
Лагеря
С июля 1946 г. о. Владислав более года находился в челябинском лагере, работая на лесоповале и на рытье рвов. В ноябре 1947 г. его перевели в лагерь в Бакале на Урале. В состоянии крайнего истощения, с серьезным воспалением легких он попал, наконец, в одну из больниц Челябинска. Но в таких трудных условиях он старался использовать любую возможность для апостольства.
В 1950 г. о. Буковински оказался в лагере в Джезказгане, где работал на медном руднике Покро. Двенадцатичасовой труд на трехсотметровой глубине при постоянной влажности и температуре ок. 4 градусов состоял в добыче руды с помощью кайла и вывозе ее на поверхность на тележке (ок. 12 тон ежедевно). Время от времени ему поручали закладку взрывчатки. После утомительной, многочасовой смены священник посещал больных в тюремной больнице, подкреплял заключенных в вере и надежде, уделял таинства и проводил реколлекции на разных языках. Свою ежедневную Евхаристию он переживал особенным образом: он совершал ее очень рано, когда все еще спали, преклоняя колени на нарах, служивших одновременно алтарем, в тюремной робе вместо орната.
Несмотря на столь жестокие испытания, он никогда не жаловался на тех, кто вынес ему приговор или же плохо относился к нему. Лишь однажды о. Владислав упоминает об ударе по лицу, но и его он расценивает как акт милосердия со стороны тюремных надзирателей, поскольку вместо него ему грозил карцер.
1 Иоанн Павел II, «Письмо кардиналу Франчишку Махарскому», Ватикан, 18 ноября 2004 г.
2 нынешний Хмельницкий
3 в это время особое расположение ему оказывали профессора Юзеф Калленбах, Роман Дыбовски, Эрнест Майдек, Роман Правохеньски, Фридерик Золл, Станислав Эштрайхер, Ян Краузе.
4 ср. «Письмо кардиналу Франчишку Махарскому», Ватикан, 18 ноября 2004 г.
